Говоря об имени предка тюркоязычной части монголо-татарских племен – Нукуза, который идентифицируется с именем прародителя всех тюрков, «пророка Ноя» (казахск. Нух-Пайгамбар) Рашид-ад-Дин упоминает и племя урянкат: «Это племя пошло от рода вышеупомянутых Кияна и Нукуза, имеется другая группа, которую называют «лесные урянкаты», но эти [последние] отличаются от них. Это лесное племя [находится] в пределах Баргуджин-Токума, там, где обитают племена: кори, баргут и тумат: они близки друг к другу. Их племена и [племенные] ветви, - как то было упомянуто в предшествующем разделе, - не есть коренные монголы. Урянкаты притязают на то, что они помогали и принимали участие в разжигании семидесяти очагов Эргунэ-Куна. У них есть такой обычай: когда падает много молний, они поносят и небо, и тучи, и молнии и кричат на них. Если молния упадает на животное и оно подохнет, они не едят мяса, а сторонятся и убегают о него. Они твердо уверены в том, что если они так поступают, то гроза прекратится. Другие монголы поступают, напротив: во время грозы они не выходят из кибиток и в страхе сидят [дома]. Есть рассказ, что в Могулистане бывают частые грозы. У монголов же считается, что молния исходит от некоего животного, подобного дракону, и в их областях жители [будто бы] видят, своими глазами, как оно падает с неба на землю, бьет по земле хвостом и извивается, а из его пасти извергается пламя» (Рашид-ад-Дин 1952: 156).
Кроме того, С.Ш. Чагдуровым в Горной Бурятии выявлена система топонимов с основой «мон», основные из которых: Мон уула у с. Монды, Мон хада, хр. Монго западнее с. Хойто гол, речка Монгол – приток река Зуун Мурин в Тункинском долине, местность Монголжон в долине р. Оки. Исходя из этого, Чагдуров приходит к выводу: «…Мнение Доржи Банзарова о том, что слово «монгол» образовалось путем сложения двух слов «мон+гол» совершено верно. Следует только сделать одну оговорку…. Вряд ли этот этномин возник в Южной Монголии, на берегах Желтой реки, как думал в свое время Доржи Банзаров. Самого этноса, который был назван эти словом, еще не было в ту пору, когда род Бортэ-Чино обитал в районе Кукунора у историков Хуанхэ. Там в ту пору могли быть только монголоязычные тогоны или (тугухуни), тоба (или даба), муюны (или баяты), но никак монголы. И поэтому этноним «монгол» мог впервые появиться только в III-VIII веках н.э. и только севере монгольского современного мира, т.е. на северо-востоке от озера Хубсугул…, там, где находятся вышеперечисленные топонимы» (Чагдуров 1998:192; см. также: Коновалов 1999: 123-125).
П.Б. Коновалов не сомневается в том, что приход с юга племени предков Бортэ-Чино, т.е. «чиносцев» из племени «киян» (по-хуннусски – «хуян») на «землю Дзад» в Северной Монголии в район к востоку от озера Хубсугул (Коновалов 1999: 34). С.Ш. Чагдуров считал, что это – «север Монголии», «район четырех бурятских аймаков Присаянья» [Чагдуров 1998: 79], но мы считаем, что это - не что иное, как «Чатская земля», т.е. восточная высокогорная часть Тувы, вплотную прилегающая к Окинскому и Тункинскому аймакам Бурятии, где до сих пор проживают близкородственные тувинцам-тоджинцам ныне бурятоязычные сойоты, а в домонгольскую эпоху проживали различные урянхайские племена, родственные тоджинским племенам (ак, кол, бараан, хойук и др.).
При этом Коновалов утверждал, что эти миграции предков монголов Чингис-Хана «нельзя считать единовременным конкретно-историческим актом, так же как спорно предположение, что это историческое лицо». Его «правомерно рассматривать в качестве мифологического персонажа, в котором заложено в тотемической форме представление монголов об их происхождении, воплощено их родовое самосознание» (Коновалов 1999: 36-46).
Дополнительным аргументом в пользу нашей версии о местоположении как Эргунэ-Хун, так и Эргенекон, в Восточной Туве (т.е. древнем Урянхае) служит этимология самого этнотопонима Урянхай, который явно делится на две части, обозначающих соответственно мужское и женское начала: 1) «Ур» - «Восходящее Солнце», «ярость», «свирепость», «воинственность» (ср. древнерусск. Бог Солнца Ярило и производное от него «ярость»), причем «ур» в данном случае является обычным сокращением имени Верховного Бога урянхайцев – Курбусту, которое, в свою очередь, является тувинизированным (диалектным) вариантом произношения имени Верховного Бога скифо-ариев Хормазд (бур.-монг. Хормуст-Тэнгри) и органично вписывается в этимологический ряд, имеющий ярко выраженный «мужской характер» и явную связь с понятиями «Солнце», «мужчина», «янское начало»: /х/ор, ар, эр, ир, ер и т.д. К первой части данного трехсложного онима, как мы считаем, примыкает корнеслово «ан», представляющее собой сокращение от «хан», «ган» - «гора», в смысле «царь-гора», «Гора-Царь», «бог» (ср. Хайыракан – Медведь-гора, Царь-гора), а вторая часть состоит из «хаяа» - «утренняя заря», в результате чего получаем примерно следующее: «горная котловина, из которой восходит солнце», т.е. выходит Бог Солнца, что полностью соответствует скифо-арийской мифологеме о том, что священный «Олень Золотые рога», тотемное божество скифов-саков выносит Солнце из жерла вулкана на своих рогах.
Что касается топонима «Аргунь», на котором Б. Р. Зориктуев строит свою версию, то его этимологическая связь с чисто тюркскими этнонимами является твердо установленной, причем такие авторитетные в этих вопросах казахские ученые, как Ж. Байжумин (2009) и К. К. Томпиев (2009), однозначно утверждают, что этнонимы древних тюрков, как правило, предшествовали топонимам, поскольку были образованы от имени прародителя данного рода-племени, которое могло оказаться в любой, даже самой окраинной части Евразии, в том числе в Маньчжурии на реке Аргунь, но логика нашей аргументации как раз и заключается, что самый первоначальный топоним, образованный от называния так называемого «предкового рода» должен находиться ближе к географическому центру этногенеза прототюрков. Как мы уже отмечали, древние урянхайцы действительно доходили до Маньчжурии (вплоть до Кореи) и оставляли там свои этнотопонимы (Абаев, 2005), что вовсе не означало, что это их прародина, о которой они постоянно помнили и неоднократно возвращались. Если следовать логике Б. Р. Зоригтуева, то Эргунэ-Хун следует искать на Кавказе, где тоже есть Аргунь.
На основании всего вышеизложенного можно утверждать, что этнотопоним «Аргунь» действительно связан с монгольской мифологемой «Эргунэ-Хун», но через древнетюркский этноним аргын, а также через понятие «Царь-Солнце» (тюркск. варианты: орхон, аргун, урхан, урген), восходящее к имени одного из первых скифских царей – «Колоксай» (при тюркизации здесь имеет место переход «кол» - «хор», где это корнеслово одинаково означает человека царского/каганского/ханского рода; ср. Куль-тегин), а ар/эр/ер/ир/ор во всех вариантах обозначают мужское-солнечное начало, в чем мы полностью соглашаемся с С.Ш. Чагдуровым и даже в меру своих лингвистических способностей стараемся развивать его ностратическую теорию в части этнокультурогенеза тюрко-монгольских народов Внутренней Азии (см.: Абаев, 2005). Мы тоже полагаем, что корнеслово «ар» и стало именем одного из предков тюркских родов (по нашей реконструкции, «Ари-Гун» - «Чистое Солнце»), как и «тур» в имени другого первопредка, от которого произошли этнические наименования «Туран» и «тюрк».
Однако в его интерпретации второй части этнотопонима как «нэхун» - «яма», хоть и действительно присутствует связь с женским началом, но не через само понятие «яма», а через имя Нукуз, который «произошел» из волчьего логова, т.е. в монгольском этнотопониме связь с женским началом идет от тотемного предка тюрков – волчицу, а также, вероятно, через этноним уйгур, который указывает на происхождение предков всех тюрков из пещеры/горной долины/ущелья/горной котловины, которые, впрочем, все равно, так или иначе, связаны с архетипом женского лона. Вместе с тем, представляется вполне доказанным, что те этимологические пласты этнотопонима Эргунэ-Хун, которые связаны с древнетюркской мифологией, явно более архаичны, чем монгольские напластования.
Таким образом, анализ версий бурятских ученых Б. Зориктуева, С.Ш. Чагдурова и П.Б. Коновалова и сопоставление этих версий с данными исторических источников позволяет уточнить местоположение прародины, как тюрков, так и монголов, и идентифицировать ее с территорией древнего Урянхая, которую мы рассматриваем как наиболее совпадающую со средневековыми описаниями этого места, к тому же находящуюся в центре пограничной зоны между тюркским и монгольским мирами, что дает основания предполагать, что в средние века границы «Большого Урянхая» значительно превосходили современные административные границы Республики Тыва и включали в себя значительную часть территории Западной Бурятии и Северо-Западной Монголии. Эти сопредельные земли населяли не только так называемые уйгур-урянхи, прямые предки большинства тувинских родов и племен, но и родственные им этносы и этнические группы, влившиеся в состав монголов и бурят – сойоты, тофалары, цаатаны, гураны, дауры, хонгодоры, буруты, саха-урянхайцы и др.
При этом нужно также учитывать, что языковая «монголизация» западной части Бурятии началась только в эпоху Чингис-Хана (до этого подавляющее большинство родов и племен, населяющих весь Циркум-Байкальский регион было тюркоязычным) и начинает завершаться только с приходом русских, а у некоторых этносов (сойоты, тофалары) тюркский язык в различных вариантах тоджинского диалекта тувинского языка сохраняется до XX в.
В виду этого становится также более убедительной гипотеза тувинского ученого М.С. Байыр-оола, который утверждает, что урянхайцы являются историческими «предками» монголов Чингис-Хана. При этом М.С. Байыр-оол ссылается на то место в «Сокровенном сказании монголов» (первая глава «Родословная и детство Темучжина»), где говорится о происхождении предков Чингис-Хана: «Баргучжин-гоа, дочь Бархудай-Мергана, владетеля Кол-баргучжин-догумского, была выдана замуж за Хорилартай-Мергана, нойона Хори-Туматского. Названная же Алан-гоа и была дочерью, которая родилась у Хорилартай-Мергана от Баргучжин-гоа в Хори-Туматской земле в местности Арих-усуне. На родине, в Хори-Туматской земле, шли взаимные пререкания и ссоры из-за пользования звероловными угодьями. Хорилартай-Мерган решил выделиться в отдельный род – обок - под названием Хорилар. Прослышав о знаменитых Бурхан-Халдунских звероловлях и прекрасных землях, он теперь и пододвигался кочевьями своими к Шинчи Баян-урянхаю, где были поставлены божества, владетели Бурхан-Халдуна [т.е. местности, где родился сам Чингис-Хан – Н.А.]. Здесь-то Добун-Мерган [т.е. Добу-Мерген – Н.А.] и просил руки Алан-гоа, дочери Хори-Туматского Хорилартай-Мергана, родившейся в Арих-Усуне, и таким-то образом Добун-Мерган женился» [цит. по: Байыр-оол М.Б. Урянхайцы – предки Чингис-Хана. - ж. «Башкы» №1, Кызыл, 2008]. После смерти Добу-Мергена Алан-гоа родила Бодончара, который и стал, как считает Байыр-оол М.С., «родоначальником поколения Борджигин», т.е. царского рода Чингис-Хана.
Если вся эта генеалогическая легенда базируется на реальных исторических событиях, то под упоминаемым в «Сокровенном Сказании» Добу-Мергеном (а также Даваа-Сохором) следует иметь в виду племя Тоба, вместе с предками монголов - тугухунями (тогонами) еще до 7-го века, когда царство последних было покорено тибетцами, установившее в районе Кукунора и Амдо дуальные брачные отношения с потомками хунну, разгромленных сяньбийцами.
Таким образом, потомки тувинских туматов – тобасцы имели экзогамные брачные связи с племенными союзами муюнов (баятов), тогонов (тугухуней) и хоров в период экспансии тибетцев из клана Гар, под давлением которого были вынуждены мигрировать на Север, на свою историческую родину в Саяно-Алтае, пройдя по инерции вплоть до Бурятии, Забайкалья и Прибайкалья, но при прохождении через территорию Тувы, частично оставаясь в Верховьях Енисея (Чагдуров, 1980). Что касается местности «Баргучжин-Догум» (Баргузин-Тохум), то под ней, учитывая все эти миграции, следует подразумевалать всю территорию Восточной Тувы (правобережье Енисея) и Западной Бурятии до Байкала (современный Баргузин).
А под именем Алан-гоа можно предположить тюркский и скифо-арийский род Алан, который также под именем рода Лань фигурирует среди аристократических родов хунну. А местность «Арих-Усунь» так и существует на географической карте современной Тувы в несколько ином диалектном варианте «Арыг-Узуу». Что касается племени хори-тумат, то это было исконни урянхайское племя, которое проживало на территории современной Тувы вплоть до того, как Чжучи овладел этой территорией (начало XIII в.); другая часть племени проживала на территории современной Бурятии и позднее стала называться «хори-бурятами». Когда буряты-хоринцы оказались на этой территории – это уже другой вопрос, фактом является то, что описываемые здесь события происходили на территории Тувы, и в том же «Сокровенном сказании» про поход Чжучи говорится, что он со своей армией сначала «вошел» в Шишхит, а затем «вступил в Хем», т.е. в долину Енисея, где ему подчинились «лесные народы», среди которых упоминаются хори-туматы. К тому, что пишет М.С. Байыр-оол можно только добавить, что урянхайцы, судя по всему, были «старшими предками монголов», если исходить из традиционной генеалогической иерархии народов Саяно-Алтая.
- Н.В. Абаев
Литература:
Абаев Н.В. Ранние формы религии и этнокультурогенез тюрко-монгольских народов. – Кызыл: Изд-во ТывГУ, 2005.
Абаев Н.В. «Тэнгрианский культ священных гор в связи с генеалогическими мифами скифов». //Социальные процессы в современной Западной Сибири. Сборник научных трудов. – Горно-Алтайск: РИО ГАГУ, 2009.
Абаев Н.В., Аюпов Н.Г. Тэнгрианская цивилизация в духовно-культурном и геополитическом пространстве Центральной Азии.-Ч. I. Тэнгрианство и этноэкологические традиции тюрко-монгольских народов Внутренней Азии. – Абакан, 2009.
Абуль-Гази. Родословное древо тюрков. Перевод и предисл. Г. С. Саблукова, послесл. И примеч. И. О. Катанова. – Казань, 1906.
Алмас Т. Уйгурлар. – Алматы, 1993.
Алмас Т. Уйгуры. Перевод Хамита Хамраева. – Алматы: Издательский Дом «Мир», 2008.
Зориктуев Б. Р. «К вопросу о времени и путях формирования монголоязычного ядра бурят в Прибайкалье» //Актуальные проблемы истории Бурятии. – Улан-Удэ, 1987.
Зориктуев Б.Р. Прибайкалье в середине VI - начале XVII в. – Улан-Удэ, 1997.
Коновалов П.Б. Этнические аспекты истории Центральной Азии (древность и средневековье). – Улан-Удэ: Изд-во БНЦ СО РАН, 1999. – 214с.
Коновалов П.Б. «К истокам этнической истории тюрков и монголов» //Этнические и историко-культурные связи монгольских народов. – Улан-Удэ, 1983.
Рашид-ад-Дин. Сборник летописей. - Т.1, кн. 1, пер. О.И. Смирновой. М.-Л., 1952.
Сайшиял. «Сказание о Чингисхане». Пер. со старомонгольского Н. Очирова. – Чингисиада. В трех томах. – Том 2, Агинское – Улаан-Баатар, 2009.
Чагдуров С.Ш. Происхождение Гэсэриады. – Новосибсирк, 1980.
Чагдуров С.Ш. «Эргунэ-Хун – прародина монголоязычных родов и племен» //Международный конгресс монголоведов (Улан-Батор, август 1997 г.): «Доклады Российской делегации». – М., 1997.
Чагдуров С.Ш. «Горная Бурятия – прародина всех монголов». //Филологический сборник.- Улан-Удэ, 1998.