Вложение | Размер |
---|---|
pysezky.jpg | 19.15 КБ |
УДК 323.38+316.34+343.115+17.021.3
Исходя из того, что работа и по укреплению, и по разрушению государственного единства ведется на одних и тех же социальных полях, автор рассматривает социальную целостность государства и социальный экстремизм как взаимозависимые явления. В статье характеризуются как массовая, так и «заговорщицкая» формы экстремистской деятельности. При этом уделяется внимание как идеологемам, так и типичным повседневным практикам, а также характерным символам, образам и языковым клише, формирующим своеобразную субкультуру. Демонстрируется взаимосвязь современного экстремизма с радикальными течениями прошлого. Исследователь аргументирует, что обеспечение социальной целостности государства требует усилий как государственного аппарата, так и гражданского общества, в том числе традиционных конфессий. Ориентиром здесь могут быть синергетические подходы, а также концепции соборности и «симфонической личности». Автор подробно характеризует факторы, способствующие ослаблению социальной целостности государства и усилению социального экстремизма. Речь идет о социальной несправедливости, фрустрации социальных ожиданий, разрыве единства интересов элиты и народа, глубоких противоречиях внутри правящего класса, недостаточности научных исследований, неадекватности идеологической подсистемы, поддержке экстремистов зарубежными силами, межэтнических и межрелигиозных противоречиях, а также слабости и неэффективности правоохранительной системы. В заключение уделяется внимание новым аспектам социального экстремизма: росту квалификации «профессиональных революционеров», использованию ими новейших гуманитарных и информационных разработок (в частности, сети Интернет и технологии “hive”).
Ключевые слова: гуманитарные технологии, коллективное поведение, массовая психология, правящий класс, соборность, социальная стратификация, социальная фрустрация, социальное единство, социальные классы, социальный экстремизм, синергетика, субкультуры, экстремизм, hive, smart power, soft power.
Перед тем, как приступить к характеристике проблем, обозначенных в названии статьи, следует уточнить некоторые терминологические вопросы. Полисемантичность терминов - почти неизбежный спутник гуманитарных наук. Избавить от него может лишь достижение “терминологической конвенции”1) , то есть договоренности сторон об однозначном употреблении того или иного слова. Пока последняя не достигнута, автору следует обозначать свою позицию.
Многие ученые отождествляют термины «общественный» и «социальный». По мнению других, первое из этих слов характеризует лишь те роды деятельности и те отношения, где люди проявляют себя как сообщества, тогда как второе обозначает не только совместные, но и индивидуальные действия и отношения2) . Таким образом, второй подход подчеркивает биосоциальную природу человека, роль процесса социализации, социальную обусловленность мышления и деятельности индивидов и т.п. Учитывая, что названные обстоятельства большинством исследователей не оспариваются, а данная работа носит не общий, а специальный характер, целесообразность такого разграничения терминов для целей последней не очевидна. Кроме того, широко употребляемое словосочетание «социальная рознь», имеющее непосредственное отношение к нашей теме, означает отнюдь не конфликт индивидов. Таким образом, не претендуя на то, чтобы поставить точку в этом терминологическом споре, автор употребляет слова «социальный» и «общественный» как синонимы. При этом он понимает под ними не все явления, относящиеся к обществу (в отличие от природных феноменов), а только те из них, которые касаются социальной стратификации3) .
Деление общества на составные части, занимающие различное место в процессе труда и потребления, описывается и объясняется рядом теорий. В.И. Ленин понимал под классами «большие группы людей, различающиеся по их месту в исторически определенной системе общественного производства, по их отношению (большей частью закрепленному и оформленному в законах) к средствам производства, по их роли в общественной организации труда, а следовательно, по способам получения и размерам той доли общественного богатства, которой они располагают. Классы, это такие группы людей, из которых одна может себе присваивать труд другой, благодаря различию их места в определенном укладе общественного хозяйства» 4) . При этом государство марксисты считали исторически ограниченным инструментом классового господства, построение коммунизма означало отмирание государства5) .
М. Вебер рассматривал социальную структуру общества как многомерную систему, в которой наряду с классами и порождающими их отношениями собственности важное место принадлежит социальному статусу и власти6). В частности, этот ученый уделял большое внимание генезису и функциям бюрократии, призванной рационализировать государственное управление7) . Исходя из этой концепции, М. Вебер утверждал, что результатом социалистического строительства станет диктатура чиновников8) .
Итальянский политолог Г. Моска полагал, что во всех обществах присутствуют два класса людей – правящий и управляемый9) . С позиций системного подхода последние понимаются как управляющая и управляемая подсистемы такой социальной системы, как государство10) .
Существуют и иные теории социальной стратификации. Как отмечал еще Платон, «Невозможно, чтобы совершенно простое соответствовало тому, что никогда простым не бывает» 11) . Многозначность и противоречивость современных тенденций обусловливает обращение исследователей к различным концептуальным подходам в стремлении достичь интегрированного знания.
Говоря о социальной стратификации, надо указать на ее существенное отличие от делений общества по этническому или религиозному признаку. Если этнос или конфессиональная общность, включая людей с различным социальным статусом и родом занятий, теоретически способны существовать автономно от остального человечества, поскольку включают, как правило, представителей различных профессий, то с классами и иными стратификационными группами дело обстоит иначе. Оказавшись изолированной от общества в целом, такая группа либо погибнет физически, либо же разделится, по меньшей мере, на управляющих и управляемых. Вместе с тем, указанная взаимозависимость не снимает с повестки дня вопрос об оптимальной системе социальных отношений в государстве, а, напротив, обусловливает его особую актуальность.
Как отмечает С.К. Абачиев, «Подсистемы общественного организма на всех его структурных уровнях обладают своей относительной автономностью» 12) . Вместе с тем, общество представляет собой систему, все элементы которого, по выражению Б. Малиновского, «выполняют некоторую жизненную функцию, решают некоторую задачу, представляют собой необходимую часть внутри действующего целого» 13) . Относительная автономность частей не исключает социальной целостности, а, напротив, является ее условием. Не случайно еще Аристотель, характеризуя различия семьи и государства, указывал, что чрезмерная унификация может привести к уничтожению последнего14) .
Любое политически организованное общество несовершенно. Как отмечал В.С. Соловьев, задача государства не в том, чтобы организовать на земле рай, а в том, чтобы не допустить преждевременного наступления ада15) . П.И. Новгородцев отмечал, что «Право стремится к сочетанию равенства и свободы, и не может пожертвовать ни тем, ни другим» 16) . Баланс этих начал исторически подвижен, а значит, не может быть найден раз и навсегда. Однако, «связуя себя с абсолютными началами вечной правды, отдельные люди и отдельные эпохи могут правильно подойти и к осуществлению своих конкретных задач» 17) .
Сторонники экстремистских доктрин придерживаются по данным вопросам прямо противоположных мнений. Требования немедленного радикального переустройства общества на основе «истинно верных учений» сочетаются здесь с провозглашением ныне существующего строя неорганичным, опирающимся лишь на физическое принуждение и манипуляции общественным созданием.
В этой связи представляют интерес рассуждения В.Д. Ардашкина, указывающего на различие конфронтационных и общецивилизационных подходов к государству и праву. Первые подчеркивают классово-антагонистическое начало и тем самым, как указывает автор, извращают «государственные функции, весь государственный механизм. И государство изображается не как общий дом, а как камера пыток» 18) . Вторые, не отрицая разнообразия существующих в обществе интересов и несовершенстве государственного аппарата, акцентируют внимание на надклассовом и общенародном характере данных социальных институтов. Вместе с тем, приверженность конфронтационному подходу, конечно же, не обусловливает экстремизма сама по себе. Определяющее значение в данном вопросе имеют не научные воззрения, а ценностные установки.
П.И. Новгородцев в своей фундаментальной работе, посвященной как общественному идеалу в целом, так и его наиболее радикальным – социалистической и анархической – версиям, прослеживает борьбу утопизма и реализма, красной нитью проходившую через всю дореволюционную историю марксизма. Тактика утопического марксизма – отбросить компромиссы в ожидании грядущей революции (по принципу «чем хуже, тем лучше») ее противоположность – политическая борьба за постепенное улучшение жизни рабочего класса19) . Ученый обосновал, что это противоречие может затушевываться, но является по своей природе неснимаемым.
Другая линия, проводящая демаркацию уже между сторонниками радикальных воззрений, носит методологический характер. Показательно различие между точками зрения К. Маркса, выступавшего за создание массовых политических партий под единым интернациональным руководством, и отечественного анархиста М. Бакунина, считавшего более эффективными тайные революционные обществ заговорщиков. В 1872 году на заседании Первого интернационала линия Маркса победила, а Бакунин потерпел поражение20) . Тем не менее, заговорщицкое направление получило в дальнейшем свое развитие. В том же 1872 году членом Юрской федерации Первого интернационала, находившейся под сильным влиянием идей Бакунина, стал П.А. Кропоткин. Впоследствии Кропоткин следующим образом обосновывал необходимость террора: «Через террористические подвиги, которые привлекают общее внимание, новые идеи постепенно внедряются в головы людей и производят переворот. Такое действие всего за несколько дней совершает больший пропагандистский эффект, нежели тысячи памфлетов» 21) .
Вовлекая в революционную борьбу широкие народные массы, лидеры радикальных групп также опираются главным образом не на логическую аргументацию. Как отмечал Г. Лебон, «В толпе идеи, чувства, эмоции, верования – все получает такую же могущественную силу заразы, какой обладают некоторые микробы… Действие заразы настолько сильно и могуществен, что перед ним отступает всякий личный интерес» 22) . При этом «в душе толпы преобладает не стремление к свободе, а потребность подчинения; толпа так жаждет повиноваться, что инстинктивно покоряется тому, кто объявляет себя ее властелином» 23) . Этот автор живописал колоссальные деструктивные возможности «вожаков толп» - людей действия, среди которых преобладают, по его мнению, «психически неуравновешенные люди, полупомешанные, находящиеся на грани безумия» 24) . Ученые отмечают, что феноменам коллективного поведения подвержены в большей степени урбанизованное общество, что обусловлено разрывом социальных корней, анонимностью, большим количеством временных жителей и высокой мобильностью25) .
Будучи одним из первых исследователей массовой психологии, Г. Лебон, пожалуй, несколько преувеличенно воспринял возможности «вожаков толп». Как справедливо замечает А.И. Юрьев, политические явления способны принимать различные формы – опосредованные, прямые, акцентуированные и экстремальные. Экстремализация политического процесса выводит на авансцену вождей митинговых толп. Но если те не способны понять логику происходящего и закрепиться на следующих стадиях, которые требуют уже совсем других качеств, то их «звездный час» оказывается кратким. «Кто не помнит, сколько их было – выдающихся ораторов, погибших на эшафоте после совершения революции, вождей народных ополчений, исчезнувших в застенках уже после победы…?»26) .
Американский социолог Т.Р. Гарр связывает выбор революционерами «заговорщицкого» или «массового» варианта действий с балансом «коерсивного» (принуждающего) контроля. «Если диссиденты очень слабы по сравнению с режимом, они могут решить, что в ожидании увеличения своих коерсивных способностей и народной поддержки… наилучшей возможностью для достижения успеха будет создание тайных организаций… С другой стороны, если диссиденты обладают (или думают, что они обладают) высоким уровнем коерсивного контроля по сравнению с режимом, также вероятно, что они прибегнут к заговору: нет нужды организовывать внутреннюю войну, если власть можно захватить, нанеся ослабленному режиму точный удар»27) .
«Опровергнув» единство неугодного им государства, экстремисты должны сделать следующий шаг – предложить альтернативную конфигурацию, причем в двух аспектах – единство экстремистской организации, противопоставляющей себя остальному социуму, а также (хотя бы в самых общих чертах) проект оптимального, с их точки зрения, социального организма. Последний может включать отдельные подсистемы ныне существующего общества, устанавливая, однако, иной характер связей между ними. Другие же подсистемы радикалы предлагают либо раздробить (включив их представителей в иные социальные связи), либо ликвидировать более радикальным способом (удалив определенных граждан за границы государства или даже устранив физически28) ).
Представления экстремистов об идеальном общественном устройстве могут носить откровенно фантазийный характер. Иногда вызывает недоумение тот факт, что взрослые и нередко образованные люди способны руководствоваться столь наивными и непоследовательными представлениями. Изучение этого феномена требует вдумчивого анализа «повседневного мира» 29) , в котором пребывают члены экстремистских организаций. Важны не только и не столько идеологемы, сколько социальные практики, посредством которых члены организации обособляются от внешней реальности и сплачиваются между собой30) . Вопрос о том, какую роль в создании экстремистской картины мира играют манипулятивные способности лидеров, противодействие властей и коллективное самовнушение членов организации, должен решаться применительно к конкретным случаям.
В одной из наших предыдущих работ отмечалось, что универсальным способом обеспечения единства граждан в государстве является доминирование общего информационно-политического пространства, которое включает в себя формирование в их среде общего языка, общих идеологических приоритетов, поддержание обмена информацией между центром и периферией и т.д. 31) Экстремисты, действуя на том же поле, стремятся к переконфигурации этого информационно-политического пространства. Ниспровергая одни представления, они создают другие. Важнейшие образы, которыми оперируют экстремисты – это государство-инфернум, братство революционеров и противостоящие ему «свиньи в униформе» 32) .
Несмотря на то, что большинство экстремистских организаций существуют сравнительно недолго, многие из них стремятся опереться на исторические образцы, провозглашая свое преемство с революционерами прошлого. Вопрос о том, является ли эта связь чисто декларативной, достаточно сложен – здесь имеют место и чисто декларативные моменты, и глубинные аспекты, в том числе этнопсихологического характера33) . Следовательно, изучение социального экстремизма минувших дней позволяет лучше понять современный облик этого явления, а также сделать определенные выводы о преимуществах и недостатках применявшихся тогда методов противодействия.
Отечественный социальный экстремизм имеет богатое прошлое. Богатый материал для осмысления представляет, в частности, история экстремистской деятельности в дореволюционной России XIX века. Так, 1849 году были осуждены участники тайных собраний у М.В. Буташевича-Петрашевского. «Члены общества, — говорил в своём докладе видный деятель тайной полиции И.П. Липранди, — предполагали идти путём пропаганды, действующей на массы. С этой целью в собраниях происходили рассуждения о том, как возбуждать во всех классах народа негодование против правительства, как вооружать крестьян против помещиков, чиновников против начальников, как пользоваться фанатизмом раскольников, а в прочих сословиях подрывать и разрушать всякие религиозные чувства, как действовать на Кавказе, в Сибири, в Остзейских губерниях, в Финляндии, в Польше, в Малороссии, где умы предполагались находящимися уже в брожении от семян, брошенных сочинениями Шевченко» 34) .
В 1879 г. после раскола партии «Земля и воля», террористическое крыло этого движения создало революционную организацию «Народная воля», основной целью которой было принуждение правительства к демократическим реформам, а одним из основных методов политической борьбы террор35) . Небольшая по численности экстремистская организация осуществила целый ряд террористических актов. 1 марта 1881 года в результате очередного покушения был убит император Александр II. Активное участие в деятельности «Народной воли» принимала, в частности, С.Л. Перовская - дочь губернатора Санкт-Петербурга, ставшего потом членом совета министерства внутренних дел36) . После ареста своего гражданского мужа, лидера партии А.И. Желябова, она лично начертила план расстановки метальщиков и взмахом белого платка подала И.И. Гриневицкому сигнал бросить бомбу. «Народная воля» продолжила террористическую деятельность и после процесса над участниками убийства царя, который закончился для пяти из них смертным приговором. Партию окончательно ослабил только аресты 1884 года. Однако уже в 1886 г. возникла новая организация – «Террористическая фракция» «Народной воли», одним из руководителей и автором программы которой стал А.И. Ульянов – родной брат В.И. Ульянова (впоследствии Ленина).
Одним из участников Второго интернационала стала Партия социалистов-революционеров («эсеры») - самая многочисленная и влиятельная в России немарксистская социалистическая партия того времени. Один из её лозунгов был сформулирован так: «В борьбе обретешь ты право свое» 37) . Самой законспирированной частью партии «эсеров» была Боевая организация (БО), впервые заявившая о себе террористическим актом в 1902 году. Организация была в партии на автономном положении, ЦК лишь давал ей задание на совершение очередного террористического акта и указывал желательный срок его исполнения. У БО были своя касса, явки, адреса, квартиры, ЦК не имел права вмешиваться в её внутренние дела. В 1903 году после ареста Г.А. Гершуни Боевую организацию возглавил Е.Ф. Азеф, предложивший свои услуги Департаменту полиции десятью годами ранее. Предотвратив некоторые террористические акты (покушение на министра внутренних дел И.Н. Дурново, на царя Николая II), получая жалование от Охранного департамента до 1000 рублей в месяц, Е.Ф. Азеф организовал более 30 террористических актов. Под его руководством были убиты, в частности, министр внутренних дел и шеф корпуса жандармов В.К. Плеве, петербургский генерал-губернатор Д.Ф. Трепов, генерал-губернатор Москвы великий князь Сергей Александрович.
В.Г. Немировский полагает, что «в период с 1869 по 1905 г. закладывался духовный и идеологический базис нового строя в рамках существующего. Развивалась революционная, антигосударственная идеология. Действия нигилистов, революционеров-народовольцев способствовали вызреванию в российском обществе антимонархических, антицерковных настроений… Социальными носителями его (нового строя – П.К.) выступают, в первую очередь, так называемые профессиональные революционеры – маргинальные выходцы из различных социальных групп» 38) . По словам И.А. Ильина, «Когда же политический гнет порождает в душах протест и не дает ему исхода, то гонения его вызывают к жизни новый глубокий недуг, уже подготовленный беспредметною оппозиционностью, - больное правосознание революционного подполья. По идее подпольный революционер есть «героическая натура», восставшая против политического гнета и ведущая самоотверженную борьбу за свободу и справедливость. Однако политический протест, сделавшийся профессией, и революционное настроение, заменившее собою правосознание, - постепенно уродуют его дух настолько, что героизм его превращает в болезненное противоречие, а самоотвержение его не соблюдает достоинства того самого духа, за свободу которого он, по-видимому, борется» 39) .
В 1909 г. в сборнике «Вехи» была опубликована статья А.В. Изгоева «Об интеллигентной молодежи». Автор пришел к парадоксальному выводу: «единственное и логическое, и моральное основание убеждений, признаваемое нашей революционной молодежью» представляет собой идеал «глубоко личного, интимного характера». Он «выражается в стремлении к смерти, в желании и себе, и другим доказать, что я не боюсь смерти и готов постоянно ее принять» 40) . Таким образом, идеальным типом является «профессиональный революционер, года два живущий тревожной боевой жизнью и затем погибающий на эшафоте». Ученый делает закономерный вывод, что такие глубинные представления несовместимы с самосохранением общества. Поэтому призывает отказаться от «любви к смерти» и «сделать основным мотивом деятельности… любовь к жизни, общей с миллионами своих сородичей» 41) . Автор указывает, что и в сочинениях отцов церкви можно встретить «обличения в высокомерии людей, ищущих смерти» 42) . Следует особо заметить, что текст А.В. Изгоева был написан задолго до того, как к теме «мортидо» обратилось мировое психоаналитическое общество.
Экстремистские организации прошлого входят в историю не только своими программами и террористическими актами. Любая организация создает определенную субкультуру, то есть часть общественной культуры, отличающейся от доминирующей43) . В случае с экстремистскими организациями речь идет даже о контркультурах, то есть культурах, которые прямо противостоят доминирующей44) . Цели создания такой контркультуры двояки: создаются и поддерживаются как образ врага, так и внутригрупповая солидарность. Р.Л. Лифтон, проведя психологические интервью с людьми, подвергнутыми «реформированию мышления» со стороны китайских коммунистов, обнаружил, что для них характерно состояние, которое он назвал «идеологическим тотализмом». Это состояние характеризуется «личностной замкнутостью, саморазрушительностью и враждебностью к аутсайдерам» 45) . В патопсихологии известен синдром «туннельного зрения»: пребывая во власти сверхценной идеи, человек стремится к ней, не замечая ничего вокруг46) . Представляется, что и для членов экстремистских организаций характерна «черно-белая» картина мира, в которой четко выделяются безусловно одобряемые «свои» (члены экстремистской организации), ненавидимые «враги» («режим», правоохранительные органы и т.п.) и обыватели, которых экстремисты нередко презирают47) . Собственно говоря, каждый индивид определяет одни социальные группы как «свои» (ингруппы), а другие как «чужаков», «других» (аутгруппы) 48) , но в случае с экстремистами это психологическое явление гипертрофируется, приводя к оправданию любых действий «соратников» и абсолютной демонизации «режима», любая политика которого трактуются в негативном ключе. В представлениях экстремистов преставители «режима» дегуманизируются, лишаются каких бы то ни было человеческих качеств. М. Требин говорит об особом «антиномичном видении общества», на основе которого в экстремистских сообществах создается «деструктивная аксиосфера» 49) .
Субкультура проявляется, прежде всего, в особенностях языка общения. Как указывает М. Требин, члены террористических организаций говорят на особом жаргоне, который «непосвященным может показаться абракадаброй, мало доступной для понимания… это клишированный язык, это код, состоящий из символов и стереотипов клишированного мифотворчества… Странные неологизмы и словообразования, грязная брань и истерические вопли, ходульный пафос и демагогическая риторика – все это подходит для создания фанатично-мифологического сознания». Исследователь выделяет следующие характерные черты этого жаргона: во-первых, в нем выражено мировоззрение ущербных и озлобленных фанатиков, во-вторых, он позволяет уходить от трудных вопросов и сомнений, в-третьих, он способствует самоидентификации членов группировки50) .
Субкультура также проявляется в символах и принятых образцах поведения в тех или иных ситуациях. Зачастую субкультура революционеров прошлого воспроизводится (нередко осознанного) следующими поколениями «борцов против режима». Этому способствует объективное сходство психологических типов и ситуаций. Кроме того, нередко революционные субкультуры прошлого воспроизводятся осознанно. Как пишет в своих воспоминаниях советский диссидент В.И. Новодворская, её поведение после первого ареста в 1969 году соответствовало «всем лучшим стандартам ХIХ века ("Революционер в тюрьме"). Я помнила все правила поведения политзэков дооктябрьского периода и старалась перещеголять Веру Фигнер и Софью Перовскую… Далее понятно: Александр II ответил за зло царизма, КГБ ответит за зло коммунизма, народовольцы найдутся, а потом грянет революция, вас будут в Нюрнберге судить...» 51) .
Психолог Е.В. Уолфенстайн полагает, что «революционер – это тот, кто избавляется от бремени Эдипова комплекса с помощью амбивалентности, привнося свой личностный конфликт в политическую сферу. Чтобы такое произошло, должны иметь место два условия: должен действовать конфликт с отцовской личностью, не разрешаемый в семейном контексте к моменту окончания юности, и должен существовать политический контекст, в рамках которого этот конфликт может найти свое выражение» 52) . К. Ризлер утверждает, что сердцевину революционных движений составляют глупцы, девианты и неадаптированные личности53) . В то же время Т.Р. Гарр подчеркивает, что неадаптированных личностей можно обнаружить в любом обществе, «однако они оказываются с большей вероятностью мобилизованными самим процессом борьбы, нежели теми личностями, которые развязывают сам конфликт» 54) .
Э. Шоу обозначает четыре фактора, которые приводят человека к терроризму: ранняя десоциализация, нарциссические нарушения, конфликтные ситуации (особенно конфликты с полицией) и личные связи с членами террористических организаций55) . Однако психологические эксперименты С. Милгрема показали, что самый обычный человек под влиянием признаваемого им авторитета способен утратить всякие моральные соображения и совершить самые жестокие поступки вплоть до убийства. Поэтому особенности группового поведения экстремистских сообществ, как правило, доминируют над индивидуальными психологическими чертами отдельных членов56) . Е. Алексеева полагает, что «фигура вождя определяет уровень сплоченности и характер всего сообщества независимо от его размеров» 57) .
Есть основания говорить о двух основных психологических типах людей, вовлеченных в экстремистскую деятельность – романтики и циники58) . Эти типы «революционеров» имеют различную мотивацию – идеалистическую в первом и корыстную (нередко чисто финансовую) во втором. Питательной средой для роста экстремистских организаций могут выступать различные маргинальные среды, не представляющие существенной опасности сами по себе, без организаторов. Деятельности циников способствует общий идеологический кризис, характерный для современного общества и создающий почву для создания самых экзотических эрзац-идеологий.
Проблема экстремизма не может решаться силами одних государственных органов, без активного участия общественности. Комплексное противодействие экстремизму требует создания системы дифференцированной многоуровневой самозащиты общества. Немалую роль в такой системе могут сыграть, в частности, представители традиционных конфессий, содействующие снижению социальной напряженности. Так, одним из ключевых моментов в принятии решения о прекращении бортпроводницами «КрасЭйр» акции протеста, выраженной отказом от пищи, стало направленное к ним обращение архиепископа Красноярского и Енисейского Антония с призывом отказаться от дальнейшего продолжения голодовки59) . Целесообразно обратиться и к позитивным составляющим опыта дореволюционной России, которые показывают, что традиционные конфессии могут вносить и более существенный вклад в гармонизацию социально-экономической жизни, без которой немыслима профилактика экстремизма.
По мнению С.К. Абачиева, еще в средние века «Церковь фактически выступала в роли гражданского общества, дополняющего государство» 60) . Эта социальная роль сохранялась за ней и в более поздний период. Так, например, 12 октября 1882 г. трудами протоиерея Андреевского собора отца Иоанна Кронштадтского в Кронштадте был открыт Дом Трудолюбия, где «всякий желающий мог получить.. простую работу, напр.: клейку картузов, трепанье пеньки и т. п. и получал за это здоровую, сытную пищу, небольшую плату и ночлег простой, но чистый..
Учреждена была также книжная лавка и устроены огороды для снабжения овощами различных учреждений Дома Трудолюбия». Как пишет И.К. Сурский, Дом Трудолюбия представлял собой «целый город, полный самой кипучей, разносторонней и осмысленной деятельности. Попечительство Дома Трудолюбия состояло из лиц, принадлежавших ко всем классам общества, начиная от самого высшего и кончая самым низшим. Между ними не было никакого разделения. Здесь все люди сливались в одну семью и дружно работали вместе. Нужда и горе у всех людей одинаковы. Деятели попечительства совершали великое, святое дело благотворительно-просветительной помощи, не задаваясь никакими партийными целями и счетами» 61) .
Вместе с тем, исследователи отмечают, что реформы Петра I и его преемников, поставив Церковь под чрезмерный государственный контроль, ослабили тем самым эффективность ее социальной работы. Как полагает С.В. Лурье, чрезмерная зависимость сельских священников от правительства и помещиков, возложение на приходское духовенство полицейских обязанностей привело к тому, что служители церкви начали постепенно терять моральный авторитет. В результате, «во время крестьянских бунтов они оказывались не в состоянии занять ту позицию, которая могла бы предотвратить срывы и бесчинства бунтующего народа… священник в период смуты находился не над системой, а внутри ее и мало что мог сделать для того, чтобы система возвращалась в прежние рамки» 62) .
Известно высказывание Л. Больцмана: «Нет ничего практичнее хорошей теории». Противодействие экстремистской деятельности должно быть поставлено на серьезнейшую научную основу. Нужны исследовательские программы по изучению исторических корней, причин, закономерностей, тенденций развития и конкретных проявлений экстремизма. Запуск таких программ – часть ответственности власти перед обществом. Результаты исследований должны доводиться до органов власти, в том числе осуществляющих социально-экономическую политику государства, а также правоохранительных. Вместе с тем, власть должна инициировать публичную дискуссию, в которой должны участвовать представители общественности, средств массовой информации, парламентских партий, традиционных конфессий. Под патронажем органов власти должны осуществляться социальные целевые программы, направленные на профилактику экстремистских настроений. Именно профилактике, заблаговременному выявлению «болевых точек» должно уделяться особое внимание. Что касается мер правоохранительного характера, то основной удар должен наноситься не столько по рядовым исполнителям, сколько по организаторам и заказчикам экстремистской деятельности.
Как отмечает С.С. Митин, «общество и власть диалектически взаимосвязаны и взаимообусловлены» 63) . В сложных условиях современного мира Россию как государство, а также уникальное цивилизационное и культурное пространство может сохранить только «соработничество» власти и общество, основанное как на общих интересах, так и на традиционных нравственных ценностях. 11 октября 2009 года Патриарх Кирилл совершил чин великого освящения храма в честь святых первоверховных апостолов Петра и Павла в г. Сестрорецке и произнес проповедь, в которой сказал, в частности, следующее: «мы с легкостью игнорируем Божии нравственные законы, которые Он вложил в природу человека. А результат игнорирования тот же самый: если человек захочет спрыгнуть с высокого дома, думая, что не сработает закон тяготения, он разобьется (и это очевидно для каждого), но точно также мы разбиваемся как личность, теряем стержень жизни, опору жизненную, разрушаем себя и своих ближних, разрушаем свои семьи, страну неоднократно разрушали только потому, что считаем недейственными Божии нравственные законы» 64) . Реализация совокупной воли власти и общества в деле противодействия социальному экстремизму способна дать синергетический эффект, в результате которого будет создан механизм профилактики экстремистской деятельности, социальный климат неприятия экстремистских подходов к решению социально-экономических или иных проблем.
В числе ориентиров, следование которого может способствовать укреплению целостности государства и оздоровлению общества, можно назвать разрабатывавшееся отечественными философами начала XX в. учение о соборности. Как отмечал С.Л. Франк: «В отличие от внешнего общественного единства, где власть целого нормирует и ограничивает свободу отдельных членов и где единство осуществляется в форме внешнего порядка, разграничения компетенций, прав и обязанностей отдельных частей, единство соборности есть свободная жизнь, как бы духовный капитал, питающий и обогащающий жизнь его членов» 65) . Представляет интерес и концепция Л.П. Карсавина, полагавшего, что человечество представляет собой не общее понятие, а реальную «симфоническую личность», существующую во всеединстве своих проявлений в культурах, народах, классах, группах, вплоть до эмирически конкретной индивидуальности66) .
Кратко характеризовав социальную целостность государства и противостоящий ей социальный экстремизм, можно назвать ряд факторов, усиление которых оказывает обратно пропорциональное влияние на первую и обратно пропорциональное – на второе (при этом автор не берется ранжировать эти движущие силы по значимости, учитывая, что применительно к конкретным ситуациям их роль может варьироваться).
1) социальная несправедливость. Как было сказано выше,
абсолютная справедливость – лишь идеал, к которому следует стремиться. Однако отсюда отнюдь не следует, что не существует критериев, по которым можно отличить относительно справедливое общественное устройство от явно несправедливых. В «Никомаховой этике» Аристотеля сказано, что справедливость имеет два основных вида. Первый «проявляется в распределении почестей, или денег, или вообще всего того, что может быть разделено между людьми, участвующими в известном обществе (здесь-то и может быть равное или неравное наделение одного перед другим). Другой вид ее проявляется в уравнивании того, что составляет предмет обмена» 67) . Таким образом, первый вид призван действовать в политических отношениях, второй – в экономической деятельности.
Если в экономических отношениях, говоря словами А. Рэнд, «для того, чтобы производить, требуется разрешение тех, кто ничего никогда не производил», а «деньги текут рекой не к тем, кто создает блага, но к тем, кто создает связи», причем «те, кто трудится, становятся с каждым днем беднее, а вымогатели и воры – богаче, а законы не защищают первых от последних, но защищают последних от первых», «честность и принципиальность равносильны самоубийству, а коррупция процветает» 68) , то данное общество нельзя признать справедливым. При таком устройстве люди, занимающиеся производительным трудом, теряют заинтересованность в поддержании существующего положения вещей.
Вместе с тем, А. Рэнд, являясь сторонницей неограниченного капитализма, абсолютизирует одну сторону справедливости в ущерб другой. Дополнение уравнивающей справедливости распределяющей является необходимым условием самосохранения общества. Единственными целью бизнеса являются минимизация издержек и максимизация прибыли. Все субъекты, не входящие в корпорацию, воспринимаются ей как потенциальные клиенты, контрагенты или конкуренты. Вполне понятно, что государственный аппарат не может руководствоваться такой картиной мира, поскольку в ней не находится места для не аффилированных с ним граждан государства (кстати, именно по этой причине недопустимо механическое перенесение методик частного менеджмента в публичную сферу).
Политика по своей природе связана с определением приоритетов по распределению ограниченных ресурсов. Лимитировано количество мест в органах власти. Отнюдь не безграничны бюджеты. Это порождает ожесточенную борьбу как за «кресла», так и за финансовые потоки. Если это соревнование не будет ограничено четкими правилами, укорененными в общественном сознании, то едва ли победу одержат действительно полезные для общества персоналии и проекты. Это особенно маловероятно в глубоко криминализированном обществе. В таком случае, не видя возможности реализовать себя и удовлетворить свои интересы в существующей государственно-правовой реальности, многие активные члены общества могут встать на путь социального экстремизма.
Таким образом, несоблюдение в обществе уравнивающей и распределяющей справедливости разрушает социальную целостность государства и является фактором, усиливающим социальный экстремизм.
2) фрустрация (неудовлетворенность) социальных ожиданий.
Исследователи, занимающиеся историей политического насилия, не раз обращали внимание, что бунтуют не столько бедняки, привыкшие к жизни в условиях нищеты и тирании, сколько люди, имевшие определенную надежду, которая в дальнейшем не оправдалась. Т.Р. Гарр сформулировал следующую гипотезу: «Потенциал коллективного насилия существенно меняется с масштабом относительной депривации». При этом последняя определяется как «восприятие деятелем (Актором) расхождения между его ценностными экспектациями и ценностными возможностями» (курсивы автора – П.К.). Под первыми понимаются «блага и условия жизни, на которые, как убеждены люди, они могут с полным правом претендовать», под вторыми – то, что они, по их мнению, способны приобрести в действительности при существующем положении вещей69) . Опасна убывающая депривация, при которой сокращаются возможности, а ожидания остаются прежними. Не менее опасна устремленная депривация, при которой рост экспектаций не обусловлен появлением необходимых ресурсов. Но наибольший риск связан с прогрессивной формой этого явления, при которой ожидания растут, а возможности их удовлетворения сокращаются70) . На наш взгляд, обостряет ситуацию преобладание в обществе сугубо потребительской психологии. В этой ситуации в общественном сознании отсутствуют идеалы, к которым могла бы апеллировать власть, оправдывая необходимость потуже затянуть пояса.
3) радикальный разрыв интересов представителей элит с
интересами народа. Согласно полемическому замечанию А.В. Елисеева, «элита просто обязана быть до некоторой степени «антинародной» и находиться в некотором противоречии с большинством нации» 71) . Однако автор не случайно выделил в этом предложении два слова жирным шрифтом. Полный разрыв управляющей подсистемой связей с управляемой можно рассматривать как особую форму социального экстремизма, проявляемую представителями не низших слоев общества или интеллигенции, а правящего класса.
Когда разрыв между доминантами, которыми руководствуется элита, и объективными детерминантами общественного развития, становится непреодолимым, утрата представления о единстве коренных и долговременных интересов всех членов политически организованного общества ведет к катастрофическим последствиям. Яркие примеры тому дает история Смутного времени. Как указывал историк И.Е. Забелин, этот период отмечен «всесторонним банкротством правительства, полным банкротством его нравственной силы… В это время не народ бунтовал и безобразничал,… а безобразничала и шаталась вся правящая владеющая среда» 72) .
Исследования показывают, что различия статуса правящих и управляемых достигли в нашей стране крупных размеров, при этом система «социальных лифтов» не работает надлежащим образом. Как отмечает Н.В. Щедрин, «в современной России возродилась система номенклатурных привилегий и иммунитетов, которые выводят правящий класс в особую полузакрытую элитную социальную группу… Можно сказать, что в России… формируется кастовое общество, но только каста «неприкасаемых» стоит на вершине общественной пирамиды» 73) .
Если верить Гомеру, троянский герой Сарпедон некогда говорил своему другу Главку: «За что перед всеми нас отличают местом почетным… и полной на пиршествах чашей в царстве ликийском и смотрят на нас как на жителей неба? И за что мы владеем… лучшей землей, виноград и пшеницу обильно плодящей?» По его мнению, взамен предводители должны первыми идти в бой, чтобы любой ликиянин мог сказать: «они насыщаются пищею тучной, вина… сладкие пьют, но зато их и сила дивная: в битвах они пред ликийцами первые бьются!» 74) . Могут ли то же самое сказать о себе представители российского правящего класса?
Чрезмерное социальное расслоение, вдобавок не обусловленное степенью вклада в общественное благо, утрата представления о единстве интересов всех его граждан опасны сама по себе. Вместе с тем, они играют на руку социальным экстремистам, создавая для их деятельности благоприятную почву.
4) глубокие противоречия внутри правящего класса,
раскалывающие политическое пространство. Оказавшись в «ситуации качелей» 75) , лидеры конкурирующих элитных групп нередко стремятся привлечь на свою силу любые силы и средства. При этом, увлекшись сиюминутными тактическими выгодами, они упускают из поля зрения (или не желают видеть) долгосрочные последствия таких действий. Как писал историк С.Ф. Платонов «Начало… Смуты происходило в московском дворце. Там шла борьба боярских семей и кружков за влияние и власть, позднее – за престол. Дворцовая интрига и избирательная борьба стремились ввести в политическую игру народные массы. К народу обращались в самой Москве, поднимая площадную толпу или на беспорядок, или же на «челобитье» (царю Федору или Борису). К народной силе обращались позднее в вооруженной борьбе Борис и самозванец. Рожденная в придворных боярских кружках, самозванческая интрига подняла на Москву весь московский юг, умело воспользовавшись классовой враждой в целях династической борьбы» 76) .
Другой сходный пример дают современные реалии. По мнению Г. Джемаля, одним из факторов победы федеральной власти в Чечне стало то обстоятельство, что она привлекли на свою сторону значительную часть чеченского общества, включая и некоторых полевых командиров. Этот подход, поначалу вполне оправданный, приобрел негативную окраску, когда на него наложились противоречия, существующие внутри российской элиты. Как утверждает исследователь, возникшие легальные чеченские вообруженные формирования «сначала занимались боевиками внутри чеченской республики. Потом они приобрели характер общекавказского военного фактора, стали решать вопросы в Дагестане и иных местах. Потом московские политики стали приглашать спецназ этих суперэлитных формирований для решений уже свои вопросов в столицу. Сегодня их участие в столичных разборках «на высоком уровне» — обычное дело77) .
Следует заметить, что определенный уровень противоречий имманентно присущ правящему классу, борьба элитных групп типична для всех политических организованных обществ. Однако примеры, приведенные выше, представляют собой случаи, когда эта борьба выходит за рамки, совместимые с сохранением целостности государства.
5) недостаточность научных исследований и неадекватность
идеологической подсистемы общества. Одним из главных недостатков советской системы было то обстоятельство, что она до крайности ограничила возможности полноценного изучения и легального критического анализа самой себя78) . Уже в 1936 г. Л.Д. Троцкий не без оснований заметил: «Экономисты, историки, даже статистики, не говоря уже о журналистах, больше всего озабочены тем, как бы хоть косвенно не попасть в противоречие с сегодняшним зигзагом официального курса. О советском хозяйстве, о внутренней и внешней политике можно писать не иначе, как прикрывши тыл и фланги банальностями из речей "вождя" и поставив себе заранее задачей доказать, что все идет именно так, как должно идти, и даже лучше того. Хотя стопроцентный конформизм и освобождает от житейских неприятностей, зато он влечет за собою самую тяжкую из кар: бесплодие». В 1970-х гг. А.А. Зиновьев пришел к выводу, что никто не делает так много для подрыва советской идеологии как идеологический аппарат КПСС79) .
В условиях, когда немарксистские подходы были запрещены, и даже собственно марксизм подменялся псевдонаучной схоластикой80) , идеология утратила связь с реальностью. В итоге воспроизведение штампов и клише «научного коммунизма» превратилось в простой ритуал социального конформизма, не имеющий отношения к реальным проблемам страны.
6) поддержка социальных экстремистов иностранными державами81) . Такие случаи известны, как зарубежной, так и отечественной истории. В частности, как утверждает М. Щипанов, недавно рассекреченные французские дипломатические архивы не оставляют сомнений, что Франция, стоявшая за спиной Османской империи в русско-турецкой войне 1768-1774 г., оказывала организационную и финансовую поддержку Е. Пугачеву82) . В тех случаях, когда этот фактор сочетается с другими, угрозы взаимно усиливают друг друга.
7) межэтнические и межконфессиональные противоречия. Некоторые авторы полагают, что, разжигая их, можно ослабить социальную рознь. «Если хочешь не допустить гражданской, классовой войны – разогрей национальные конфликты» 83) - дает «ценную рекомендацию» А.Н. Севастьянов. Однако представляется, что такая рекомендация носит сугубо умозрительный характер. Она основана на предположении об однородности социальных структур всех этнических и религиозных общностей. Между тем на практике границы классово-стратификационных и этноконфессиональных групп нередко совпадают хотя бы частично. Это приводит к тому, что межклассовая и межэтническая напряженности не ослабляют, а усиливают друг друга. Таким образом, власть предержащим нужно трижды подумать, прежде чем последовать этому совету.
8) слабость и неэффективность правоохранительной системы. По мнению Т.Р. Гарра, чтобы понять протест и бунт, следует подвергнуть анализу три общих фактора. Первый – изучение недовольства людей (автор подчеркивает, что здесь «недостаточно указать на крупные экономические и социальные структуры… необходимо понять, как люди интерпретируют те ситуации, в которых они оказались»). Вторым фактором являются убеждения людей по поводу того, оправдан ли риск, которому они подвергают себя, предпринимая политические акции и по поводу вероятности получения тех благ, на которые они тем самым претендуют. Третий фактор представляет собой баланс между способностью недовольных людей к действию и способностью правительств справиться с этим недовольством84) .
Критерием эффективности правоохранительных органов является отнюдь не готовность к применению репрессивных мер в ответ на малейшее недовольство. Противодействие социальному экстремизму – тонкая работа, хотя и требующая, конечно, решительности в критических ситуациях. Одним из условий этой деятельности является социальное здоровье ее субъектов.
Безразличие к гражданам и коррумпированность, обнаруживаемые правоохранительными органами в повседневной жизни, подрывают доверие к ним населения, одновременно облегчая подрывную работу как самих экстремистов, так и стоящих за ними международных сил. Кроме того, противодействие полиции не может быть эффективным, если ее высшие чины хранят криминальные сверхприбыли на банковских счетах в государстве, стоящем за спиной экстремистов.
Следует иметь в виду, что для современных социальных экстремистов столкновения с полицией это не столько неприятности, которых они стремятся избегать, сколько закономерный элемент борьбы, который они стремятся провести по своему сценарию. Жесткие, но при этом непродуманные действия правоохранительных органов могут сыграть на руку экстремистам. К примеру, один из специалистов по организации «оранжевых революций» дает следующую рекомендацию: «На манифестации, которая обещает закончиться столкновениями, поставьте в первые ряды молодых девушек в белых блузках. И ждите атаки полиции. Эффект гарантирован: после нескольких ударов на белых блузках будет немного крови (или много, к несчастью). И получаться превосходные кадры, которые обойдут экраны всего мира. . . И режим будет дискредитирован» 85) . Особенно опасна ситуация, когда сначала полиция поддается на провокации, совершая насильственные действия, имеющие обратный эффект, а затем, под воздействием агентов влияния или по иным причинам, столь же бездумно«отыгрывает назад». Несколько циклов такого рода способны существенно усилить позиции экстремистов.
Вопрос об оптимальных формах и методах работы правоохранительных органов и спецслужб по противодействию экстремизму требует отдельного рассмотрения. Тем не менее, уместно привести слова генерал-прокурора П.Х. Обольянинова, адресованные чиновнику , служившему в высшей полиции: «Не будь шпионом; умей обязанность свою сделать святою. Не суди строго тех, которые невыгодно отзываются о правительстве; но рассмотри, из какого побуждения истекают слова их. Часто осуждают потому, что любят. Кому дороги отечество и государь, тот не может удержаться от упрека, если видит недостатки в правительстве или государе. Не ищи заговорщиков и опасных замыслов вдали: революции – у трона» 86) .
В заключение данной статьи целесообразно обратиться к новой тенденции в развитии социального экстремизма, которую можно обозначить словом «технологизация». На наш взгляд, это явление имеет три основных аспекта:
1) появление прослойки профессиональных организаторов
экстремистской деятельности. Выражение «профессиональный революционер» существует не первый век, однако сейчас оно приобрело новое значение. Вот как описывает «оранжистских» политтехнологов В. Жовер: «Они молоды, весьма образованы и претендуют ни много, ни мало на то, чтобы провести демократизацию посткоммунистического мира. Общим языком для них стал английский, и обычно это прекрасный английский. Чаще всего они работают в западных институтах и организациях, в основном американских. Их можно назвать «международными демократическими бригадами», их деятельность курирует Вашингтон» 87) ;
2) активное использование подходов, доказавших свою эффективность в бизнесе, менеджменте и связях с общественностью. Как отмечает Б. Ярабик, «Революция - это рынок с высокой конкуренцией», - говорит Ярабик, получивший высшее образование в Колумбийском университете. Лидеры демократических групп должны отправляться в Вашингтон, чтобы лучше «продать себя» фондам, дающим капитал. Чтобы приготовиться к этому большому экзамену, приходится оттачивать свою аргументацию, готовить планы и финансовые таблицы. . .» 88) ;
3) широкое применение компьютерных технологий. На этом аспекте следует остановиться более подробно.
Отвечая на вопрос, благодаря чему во всех обществах правящий класс, находящийся в очевидном численном меньшинстве, управляет большинством, Г. Моска указывал на то, что это меньшинство является организованным и всегда способно одержать победу над индивидами, которые «не соединены и поэтому могут быть побеждены поодиночке» 89) . Как отмечал социолог У. Бакли, каждая социальная система существует благодаря согласованному информационному обмену90) . До недавнего времени в распоряжении государственного аппарата было значительно больше возможностей в этой части. Ситуация изменилась с появлением сети Интернет. По мнению К.С. Абачиева, «в условиях современной открытости информационного пространства… все страны в одночасье утратили свой суверенитет в собственном культурном строительстве» 91) . Некоторые авторитарные государства пытаются цензурировать Интернет-пространство. По мнению М. Леонарда, наибольшего «успеха» в этой деятельности достигли Саудовская Аравия и Китай92) . Вместе с тем, как отмечает этот автор, даже «китайская система защиты» от международной паутины не столь уже надежна93) .
Значение Интернета не сводится к возможности оперативной передаче тех или иных сведений. Сетевые информационные технологии являются инструментом и своеобразной точкой сборки «распределенного сознания» (distributed mind). Не случайно В.В. Налимов вводит новую категорию социального бытия - трансличностность – несвязанность с самим собой, своим Эго, выход за его границы94) .
Существует немало научных публикаций, посвященных использованию сети Интернет этническими экстремистами как для координации деятельности единомышленников, так и для пропаганды своих идей. Как отмечает А. Денисова, вместе с развитием сети Интернет получил широкое распространение язык вражды (Сyberhate). В Дополнительном протоколе к Европейской конвенции «О преступлениях в киберпространстве» под этим явлением понимается «распространение или предоставление доступа к материалу расистского и ксенофобного характера посредством компьютерных систем» 95) . Не вызывает сомнений, что с той же результативностью возможности Всемирной сети используются и для разжигания социальной розни. Вопрос об оптимальных способах противодействия этому явлению остается открытым. По мнению А. Денисовой, «Если пользоваться репрессивными методами в борьбе с кибервраждой, то интернет-сообщество может повести себя как вода, которая, замерзнув в расщелине, разрывает скалу на части» 96) .
Сеть Интернет открывает новые возможности как для «заговорщицкого», так и для массового экстремизма. До недавнего времени возможности воздействия «вожаков толп» были ограничены, поскольку их необходимым условием было физическое единство толпы. Современные технологии (как технические, так и гуманитарные) позволяют поддерживать необходимые состояния массовой психологии также и в «удаленном режиме». Г. Лебон писал: «Во время последней стачки кучеров омнибусов в Париже достаточно было арестовать двух вожаков, руководивших ею, чтобы она тотчас же прекратилась» 97) . В эпоху «твиттерных революций» эта мера теряет эффективность.
Интернет-технологии сыграли значительную роль в событиях «арабской весны». К примеру, Facebook и Twitter активно использовались для организации массовых мероприятий в Египте, Сирии и т.д. 98) .
Новейшим проявлением «компьютеризации революций» является технология «hive» (улей – англ.). Она представляет собой свободный интранет, способный действовать даже при отключении Всемирной сети на территории города или даже целой страны. Речь идет о сети устройств небольшой мощности, использующий диапазон частот, выделенный международными соглашениями для микроволновых печей.
По словам В. Видемана, для подключения к «hive» достаточно «иметь мобильный телефон (или аналогичный девайс) и особый приборчик, типа подстанции, с маячком. Этот маячок выполняет роль антенны, маркирующей область приема… Если маячков много — возникает зона Hive, с которой можно вступать в контакт бесплатно, с помощью обычного персонального мобильника. Еще лучше, если маячки укреплены повыше (верхние этажи зданий, верхушки деревьев и столбов). Эта технология, среди прочего, позволяет вести постоянное видеонаблюдение. Причем, уничтожение камеры не влечет за собой утерю снятого ей контента, поскольку последний сразу передается на сервер. То же самое касается записи с камер, установленных, к примеру, на шлемах участников общественного мероприятия, или даже на воздушных шариках. Никакая полиция, ни кто либо еще не сможет конфисковать записи, поскольку их в приборе просто технически не будет. Ни пленки, ни чипа. И доказать, что и было ли вообще снято — тоже нельзя. Как и выявить фигуру заказчика. Через эту же систему можно осуществлять прямую связь клиента с адвокатом, врачом, семьей, группами поддержки и давления. И все это — бесплатно. Главное — чтобы электричества в девайсах хватило» 99) .
Ближе к концу своей статьи В. Видеман прямо пишет, что создатели «hive» ранее занимались «разработкой специальных девайсов для оснащения американской армии. Там речь шла примерно о том, чтобы снабдить каждого бойца камерой на шлеме, дисплеем и наушниками с микрофоном, включив таким образом в общий контур управления, с прямой и обратной связью… Примерно такой армией киборгов должны быть и современные протестные объединения» (шрифт мой – П.К.).
Как утверждает В. Видеман, «Конец монополии государства на микроволновые частоты — это конец цензуры как таковой в принципе». Отсюда следует, в частности, тот вывод, что технические средства противодействия «киберсоциальному экстремизму» оказываются в перспективе не более эффективными, чем приснопамятные генераторы электронных шумов, использовавшиеся в СССР для подавления передач западных радиостанций.
Cохранение социальной целостности государства в новых условиях требует новых концептуальных подходов и скоординированных усилий государственного аппарата и гражданского общества. Также необходимы глубокие и разносторонние научные исследования, направленные на изучение социального самочувствия граждан и социальных настроений, имеющихся в обществе.
- Клачков Павел Владимирович, начальник аналитического отдела Экспертно-аналитического управления Губернатора Красноярского края
- Примечания:
1)Свинцов В.И. Логика. - М.: Высш. шк., 1987. - С. 172.
2)См., напр.: Шелике В. Исходные основания материалистического понимания истории (По работам К.Маркса и Ф.Энгелса 1844-46 гг. ). – Фрунзе: ”Илим”, 1991. // Интернет: http://www.wtschaelike.ru/?page_id=37
3) Под стратификацией понимается «деление общества на социальные слои (страты) путем объединения различных социальных позиций с примерно одинаковым социальным статусом, отражающее сложившееся в нем представление о социальном неравенстве, выстроенное по вертикали (социальная иерархия), вдоль своей оси по одному или нескольким стратификационным критериям (показателям социального статуса)». (Теория социальной стратификации // Интернет: http://ru.wikipedia.org/wiki/Теория_социальной_стратификации).
4) Ленин В.И. Полн. собр. соч. – 5-е изд. – М., 1958-65. - Т. 39. - С. 15.
5) В 1852 г. в письме к И. Вейдемейеру К. Маркс писал: «что касается меня, то мне не принадлежит ни та заслуга, что я открыл существование классов в современном обществе, ни та, что я открыл их борьбу между собою. Буржуазные историки задолго до меня изложили историческое развитие этой борьбы классов, а буржуазные экономисты - экономическую анатомию классов. То, что я сделал нового, состояло в доказательстве следующего: 1) что существование классов связано лишь с определёнными историческими фазами развития производства; 2) что классовая борьба необходимо ведёт к диктатуре пролетариата; 3) что эта диктатура сама составляет лишь переход к уничтожению всяких классов и к обществу без классов...».
6)Современная западная социология: Словарь. – М.: Политиздат, 1990. - С. 332.
7)См.: Там же. С. 46.
8)См.: Философский энциклопедический словарь. – М.: «Советская энциклопедия», 1983. - С. 75.
9) См., напр.: Дробышевский С.А. История политических и правовых учений: основные классические идеи: учеб. пособие. – 2-е изд., доп. – М.: Норма, 2007. – С. 400.
10) Известно два основных значения слова «государство». Традиция, восходящая к Аристотелю, Цицерону и Ф. Аквинскому, понимает под ним политико-территориальную общность. Более узкая трактовка отождествляет его с механизмом (аппаратом) государственной власти. Узкий подход акцентирует внимание на том, что интересы государственного аппарата и гражданского общества совпадают далеко не всегда. Широкий подход показывает роль государства как организации разделения и кооперации труда и иной деятельности людей на определенной территории. Автор данной статьи придерживается второй из названных трактовок.
11)Платон. Политик // Интернет: http://www.gumer.info/bogoslov_Buks/Philos/Platon/polit.php
12)Абачиев С.К. Социальная философия: учеб. пособие / С.К. Абачиев. – Ростов н/Д : Феникс, 2012. - С. 22.
13) Малиновский Б. Научная теория культуры. – М.: ОГИ, 2005
14) «Ведь по своей природе государство представляется неким множеством. Если же оно стремится к единству, то в таком случае из государства образуется семья, а из семьи – отдельный человек: семья, как всякий согласится, отличается большим единством, нежели государство, а один человек – нежели семья. Таким образом, если бы кто-нибудь и оказался в состоянии осуществить это, то все же этого не следовало бы делать, так как он тогда уничтожил бы государство». Аристотель. Сочинения: В 4-х т. Т. 4 / Пер. с древнегреч.; Общ. Ред. А.И. Доватура. – М.: Мысль, 1983. - С. 404.
15) См., напр.: Абачиев С.К. Указ. соч. С. 222.
16) Новгородцев П.И. Об общественном идеале. – Издательство «Пресса». «Вопросы философии», 1991. - С. 311.
17) Там же. С. 511.
18) Ардашкин В.Д. Государство и право: от классового подхода к общецивилизационному // Теория государства и права: Сб. статей/ Краснояр. гос. ун-т; Отв. ред. В.Д. Ардашкин. – 2-е изд. – Красноярск, 1999. - С. 29.
19) См.: Новгородцев П.И. Указ. соч. С. 253, 266, 361 и далее.
20) См., напр.: http://ru.wikipedia.org/wiki/Бакунин
21) Цит. по: Гарр Т.Р. Почему люди бунтуют. – СПб: Питер, 2005. - С. 279.
22) Цит. по: Контроль сознания и методы подавления личности: Хрестоматия. - / Сост. К.В. Сельченок. – Мн.: Харвест, 2004. - С. 15-17. История Древней Руси знает характерный пример массового безумия, инспирированного «вожаками толпы», обладавшими, вдобавок к манипулятивным, гипнотическими способностями: «В 1070 г. в Ростовской земле появились два волхва из Ярославля, и шли они от селения к селению, обличая тех, кто держал обилье, - указывали они на лучших, богатых жен. Одна жито держала, другая – мед, третья - рыбу, четвертая скору (т.е. меха). И голод стоял в те дни во всем северном крае. Волхвы же вели за собой людей, и люди тащили к ним богатых женщин, и волхвы взрезали им кожу за плечами и вынимали оттуда и жито, и мед, и рыбу, и ужасались люди и бежали к житницам, амбарам и медушам этих женщин, и вскрывали их, и насыщались сами и насыщали своих близких. По всей Волге и Шексне, до самого Белоозера прошли волхвы и вели за собой триста человек». Каргалов В.В., Сахаров А.Н. Полководцы Древней Руси. – М.: Молодая гвардия, 1985. - С. 291.
23) Цит. по: Там же. С. 11.
24) Там же. С. 8.
25) См.: Там же. С. 237.
26)Юрьев А.И. Введение в политическую психологию. – СПб.: Издательство С.-Петербургского ун-та, 1992. - С. 22. В мемуарах П.Н. Краснова красноречиво описывается полная неудача, постигшая А.Ф. Керенского при выступлении в конце октября 1917 г. в г. Остров перед деморализованными солдатами, которых он убеждал идти на Петроград. Ораторские приемы и лозунги, еще недавно приносившие блестящий успех, на новой стадии революционного процесса оказались бесполезными. См.: Краснов П.Н. На внутреннем фронте; В донской станице при большевиках; Всевеликое войско Донское. – М.: Айрис-пресс, 2003. - С. 156.
27) Гарр Т.Р. Указ. соч. С. 308-309.
28) Некоторые этнические экстремисты современной России предлагают особый способ решения этого вопроса: сокращение территории государства.
29) По определению Л.Е. Моториной, «мир повседневности – это система жизненных практик, т.е. привычных образов жизни индивидов в обществе или группе». Моторина Л.Е. Философская антропология: Учебник для вузов. – М.: Академический Проект, 2009. - С. 91.
30) Как свидетельствует опыт ряда экстремистских организациях, речь может идти и о групповых сексуальных практиках, которые навязываются, в том числе, и тем участникам, которые не имеют подобных наклонностей.
31) Клачков П.В. Движение. – Красноярск, 2009. - С. 98.
32) В формулировке У. Майнхоф: «существо в униформе — не человек, а свинья, и поступать с ним надо соответственно. Это значит — с ним не надо разговаривать, с ним вообще нельзя разговаривать. В него надо стрелять». Цит. по: Сумленный С. Их борьба // Интернет: http://expert.ru/expert/2007/16/ih_borba/
33)Интересно мнение одного Интернет-пользователя, заявившего, что феномен «банды Баадер-Майнхоф» имел гораздо больше отношения к характерным для немецкой культуры «специфическому моральному максимализму и крайнему идеализму», чем к левацким лозунгам и символике данной группировки. См.: Очень Немецкий терроризм (нечто вроде рецензии) : Интернет // http://community.livejournal.com/_raf_/15392.html Речь ни в коем случае не идет о том, что некоторым культурам якобы исключительно присуща агрессия. Антропологи давно пришли к выводу, что в каждом обществе присутствует не один, а несколько типов личности, находящихся между собой в определенном функциональном взаимодействии. См.: Лурье С.В. Историческая этнология: Учебное пособие для вузов. – М.: Академический проект: Гаудеамус, 2004. - С. 84. В то же время, своеобразие этнических констант и этнической картины мира обуславливает специфику социальных ролей, в том числе и девиантных.
34) См., напр.: http://ru.wikipedia.org/wiki/Петрашевцы
35)Из речи Андрея Ивановича Желябова на процессе по делу о 1 марта 1881 г.: «Основное положение было такое, что социально-революционная партия, и я в том числе, это мое убеждение, должна уделить часть своих сил на политическую борьбу. Намечен был и практический путь: это путь насильственного переворота путем заговора, для этого организация революционных сил в самом широком смысле» // Интернет: http://vivovoco.rsl.ru/VV/PAPERS/HISTORY/REVOL/SPEECH.HTM
36) Как отмечает М. Требин, женщины составляют значительную долю среди лидеров террористических группировок. Д. Шварц подчеркнул, что женщины (прежде всего образованные) более склонны к активному отчуждению и готовы приветствовать насильственные изменения. В немалой степени это связано с повышенной эмоциональностью женщин, их склонностью к экзальтации, аффектам. См.: Терроризм как деструктивный модус бытия // Психология террористов и серийных убийц: Хрестоматия. – Мн: Харвест, 2004. – С. 242.
37)Как позднее отмечал Альбер Камю, «Люди действия, пребывающие в безверии, никогда не доверяют ничему, кроме действия». Цит. по: Требин М. Терроризм как деструктивный модус бытия // Психология террористов и серийных убийц: Хрестоматия. – Мн: Харвест, 2004. - С. 247.
38)Немировский В.Г. Тайные общества и заговорщики. – СПб: Питер, 2007. - С. 159.
39) Ильин И.А. О сущности правосознания // Интернет: http://ru.philosophy.kiev.ua/library/il/02/01.html
40) Изгоев А.В. Об интеллигентной молодежи // Вехи. Сборник статей о русской интеллигенции. Из глубины. Сборник статей о русской революции. – М.: «Издательство «Правда», 1991. - С. 114.
41) Там же. С. 116.
42) Там же. С. 117.
43) По определению С.С. Фролова, «Субкультура – совокупность культурных образцов, тесно связанных с доминирующей культурой и в то же время отличающихся от нее». См.: Фролов С.С. Социология: учебник для вузов. – 4-е изд., стереотипное. – М.: Гардарики, 2008. - С. 333.
44) По определению С.С. Фролова, «Контркультура – совокупность принятых в группе культурных образцов, которые противоположны образцам доминирующей культуры и бросают ей вызов». См.: Фролов С.С. Указ. соч. С. 329.
45) Цит. по: Гарр Т.Р. Указ. соч. С. 266.
46) Ольшанский Д.В. Психология терроризма. // Психология террористов и серийных убийц: Хрестоматия. – Мн: Харвест, 2004. - С. 147.
47) «Полное равнодушие народа к ведомой НБП (ныне запрещенной «Национал-большевистской партии» - П.К.) борьбе - большая обида для нацболов. Всех, кто живет обычной жизнью (ходит на работу, воспитывает детей), они презрительно зовут «овощами». Овощ - глупый пингвин, который робко прячет. Аполитичное быдло». См.: Скобейда У. Как я была нацболом // «Комсомольская правда». 17.07. 2002. Интернет: http://www.kp.ru/daily/22591/18951/
48) Фролов С.С. Социология: учебник для вузов. – 4-е изд., стереотипное. – М.: Гардарики, 2008. - С. 181.
49) Требин М. Терроризм как деструктивный модус бытия // Психология террористов и серийных убийц: Хрестоматия. – Мн: Харвест, 2004. – С. 231.
50)Требин М. Указ. соч. С. 250-252.
51)Новодворская В.И. По ту сторону отчаяния // Интернет: http://www.lib.ru/MEMUARY/NOWODWORSKAYA/novodvorskaja.txt
52) Цит. по: Гарр Т.Р. Почему люди бунтуют. - СПб: Питер, 2005. - С. 224.
53) Цит. по: Там же.
54)Гарр Т.Р. Указ. соч. С. 69.
55) Лукабо Р., Фукуа Х., Кенджеми Д., Ковальски К. Терроризм: психологические и политические аспекты // Психология террористов и серийных убийц: Хрестоматия. – Мн: Харвест, 2004. – С. 64.
56)См.: Алексеева Е. Террористами не рождаются, ими становятся // Психология террористов и серийных убийц: Хрестоматия. – Мн: Харвест, 2004. – С. 226-227.
57)Там же. С. 228.
58) В науке есть и несколько иные точки зрения. В. Витюк разделяет членов террористических организаций на идеалистов («искателей истины»), кондотьеров («искателей риска») и неприкаянных («искателей содержания жизни». Представляется, что циники остались за пределами классификации, проведенной В. Витюком. Английский исследователь Д. Тэкро разделяет террористов в зависимости от их ролевых характеристик на лидеров, операторов и идеалистов. См.: Требин М. Указ. соч. С. 239.
59)Обращение архиепископа Антония способствовало прекращению голодовки красноярских стюардесс // Интернет: http://minds.by/news/20090604_00-53-36.html
60) Абачиев С.К. Указ. соч. С. 290.
61) Сурский И.К. Отец Иоанн Кронштадский // Интернет: http://theme.orthodoxy.ru/saints/ioann.html
62) Лурье С.В. Историческая этнология: Учебное пособие для вузов. – М.: Академический проект: Гаудеамус, 2004. - С. 495-497 ; См. также: Абачиев С.К. Указ. соч. С. 308-309.
63)Митин С.С. Государственная власть: понятие и закономерности организации: монография / С.С. Митин; Федер. агентство по образованию, Краснояр. гос. ун-т, Юрид. ин-т. - Красноярск: РУМЦ ЮО, 2005.С. 8.
64)Патриарх Кирилл: "Те, кто отдает жизнь за Родину, искупает все свои грехи" // Интернет: http://www.rusk.ru/newsdata.php?idar=185379
65)Цит. по: Моторина Л.Е. Философская антропология: Учебник для вузов. – М.: Академический Проект, 2009. – 2-е изд. - С. 157.
66) См.: Там же. С. 42.
67) См.: Аристотель Никомахова этика // Аристотель. Сочинения. М.: Издательство «Мысль», 1984. – В 4 т. – Т. 4. – С. 150.
68) Рэнд А. Деньги как барометр нравственности // Интернет: http://www.sunhome.ru/philosophy/13555/p3
69) См.: Гарр Т.Р. Почему люди бунтуют? – СПб.: Питер, 2005. - С. 61.
70) См.: Там же. С. 84, 89, 91.
71) Елисеев А.В. Народность и элитарность // Интернет: http://www.apn.ru/publications/article18940.htm
72) Цит. по: Петрова Н.Г. Скопин-Шуйский / Наталья Петрова. – М.: Молодая гвардия, 2010. - С. 62.
73) Щедрин Н.В., Кылина О.М. Меры безопасности для охраны власти и защиты от нее/ Юрид. ин-т КрасГУ. – Красноярск: РУМЦ ЮО, 2006. - С. 52.
74) Цит. по: Дробышевский С.А. Указ. соч. С. 24.
75) Под «ситуацией качелей» понимается неустойчивое равновесие противоборствующих сил, каждая из которых стремится склонить «властно-политические весы» в свою сторону. См., напр.: Кургинян С.Е. Качели. / Конфликт элит – или развал Росси? – М.: ЭТЦ, 2008. - С. 152-153.
76) Платонов С.Ф. Смутное время. – СПб: Издательство «Лань», 2001. - С. 401-402.
77) Джемаль Г.Д. Фузеи и Карамультуки. - М.: Издательство «Социально-политическая мысль», 2010. - С. 95.
78) Троцкий Л.Д. Преданная революция. Что такое СССР и куда он идет? // http://knigger.com/texts.php?bid=17133&page=101
79) См.: Там же. С. 156.
80) Абачиев С.К. Указ. соч. С. 6.
81) Данному вопросу автор посвятил отдельную статью. См.: Деятельность разведывательных служб как фактор, способствующий или противодействующий экстремизму // Социология, философия, право в системе научного обеспечения процессов развития современного общества: материалы Всероссийской научно-практической конференции (г. Красноярск, 20 мая 2010 года) / Отв. ред. Д.Д. Невирко. – Красноярск: СибЮИ МВД России, 2010. – С. 339-345.
82) Щипанов М. Таинственный Емельян Пугачев // Интернет: http://www.vmdaily.ru/article.php?aid=89886
83) Севастьянов А.Н. Диалектика классового и национального (к постановке вопроса) // Интернет: http://www.sevastianov.ru/prochie-statji/dialektika-sotsialjnogo-i-natsionaljnogo-k-postanovke-voprosa--2.html
84) Гарр Т.Р. Почему люди бунтуют. – СПб: Питер, 2005. - С. 30-32.
85) Цит. по: Жовер В. Творцы революций // Интернет: http://ruska-pravda.org/index.php/2011122015868/stat-i/nit-vremeni/2011-12-17-16-40-38.html
86) Томсинов В.А. Светило российской бюрократии: Исторический портрет М.М. Сперанского. – М.: Мол. гвардия, 1991. - С. 76.
87) Жовер В. Указ. соч. Там же.
88) Цит. по: Там же.
89) Цит. по: Дробышевский С.А. История политических и правовых учений. Основные классические идеи : Учебное пособие. – 2-е изд., доп. – М.: Норма, 2007. - С. 400.
90) См.: Фролов С.С. Социология : учебник для вузов / С.С. Фролов. – 4-е изд., стереотипное. – М.: Гардарики, 2008. - С. 130.
91) Абачиев С.К. Социальная философия: учеб. пособие / С.К. Абачиев. – Ростов н/Д : Феникс, 2012. - С. 284.
92) Как утверждает М. Леонард, в Саудовской Аравии «все трафики сосредоточили в руках единственного интернет-провайдера, и он отсеивает все сайты, не устраивающие духовных лидеров». В Китае «команды компьютерных экспертов используют в своей работе аппаратно-программные средства межсетевой защиты с наличием фильтров по крайней мере четырех различных видов». Леонард, М. О чем думают в Китае? / Марк Леонард, пер. с англ. И.В. Кузнецова. – М.: АСТ: АСТ МОСКВА, 2010. - С. 126-127.
93) Там же. С. 129.
94) Переслегин С.Б. Самоучитель игры на мировой шахматной доске. – М.: АСТ; СПб.: Terra Fantastica, 2007. - С. 503
95) Цит. по: Денисова А. Cyber H8 – ответный удар // Язык вражды против общества: (сб. статей) / Сост. А. Верховский. – М.: Центр «Сова», 2007. - С. 218.
96) Денисова А. Указ. соч. С. 220.
97) Лебон Г. Указ. соч. С. 10-11.
98) См.: Политическое цунами. Аналитика событий в Северной Африке и на Ближнем Востоке / Под ред. С.Е. Кургиняна. – М.: МОФ ЭТЦ, 2011. - С. 8, 22, 27 и далее.
99) Видеман, В.В. Открытый спектр: новые технологии на службе у гражданского общества // Интернет: http://www.peremeny.ru/books/osminog/4855